ММММ-2002

ПРЕДИСЛОВИЕ

Душа застыла, тело затекло,

И мы молчим, как подставные пешки,

А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор в кривой 
    усмешке.

Владимир Высоцкий

01.09.2002г. 24.00.

Где-то между Москвой и Саратовом.

- Так-пати-тах,

- так-пати-тах – подвагонная музыка рельсовых похлопываний успокаивает, умиротворяет, все дальше уносит меня от Москвы, от суеты, от дыма, от душной пережаренной на солнце марафонской трассы. До-мой, до-мой – стучат колеса, - Жи-вой, жи-вой, - отвечает сердце. В полуночном полувсхрапывающем, покачивающемся, как колыбель вагоне я счастлив. Примерно так, как может быть счастлив пассажир, в спасательной шлюпке покидающей гибнущее в море судно. Наконец-то и я покинул огромный обреченный мегаполис. – Бегите! – хочется крикнуть всем оставшимся. – Бегите! – пока еще есть спасительные шлюпки провинциальной чистоты и тишины. А может быть и нет – я на последней уплываю, оставляя в дыму и пепле несчастный Город.

Минус 6 часов. Москва. Павелецкий вокзал.

Без 3-х минут до оправления поезда вползаю в вагон, последним усилием вскарабкиваюсь на верхнюю полку и проваливаюсь в небытие. Горячечное, тяжелое, больное. И только через несколько часов под убаюкивающее покачивание вагона и ласковое пение колес придут спасительные легкие освежающие сны.

Минус 6 часов, 30 минут. Москва.

Перегон метро «Китай-город – Таганская».

– Даг-дуру-даг, даг-дуру-даг, у-у-у-у-у—ю-у-ю-уююююю – надрывно воет московская подземка и почти добивает меня, ставя на колени. Приличия ради, делаю вид, что сижу на корточках, облокачиваясь якобы на сумку. Перед глазами черные радужные круги, посреди которых сердобольные руки, протягивающие бутылочку с водой. Глотаю жидкость – легче не становится, но дабы не испугать встревоженное женское лицо – натягиваю на себя улыбку и вдруг на самом деле радуюсь, что Город еще не до конца умер, в нем еще есть такие Лица.

Плюс неделя. Саратов. Кумысная поляна.

После 25 километров пробежки на чистом лесном воздухе подставляю прочищенное горло под вкусную свежую струю родника в Октябрьском ущелье. Здорово! И здорово! Это тебе не московский въедающийся в легкие и душу смог. С содроганием вспоминаю события недельной давности: субботняя встреча друзей, восторженный совет в Митино, воскресный проклятый марафон, бегство из Москвы.

Я решил написать здесь о Смерти. О смерти Души. Я не знаю, что такое Душа, и не хочу запутать читателя многочисленными определениями ее в истории человечества, начиная с античности и кончая 21-м веком. Если я скажу, что могу только чувствовать душу, это, наверное, тоже будет неверно. Поскольку, каждый человек ее чувствует по-своему. Я же хочу сказать об общем или едином понимании души. Одно – для всех! Древние люди наделяли душой весь окружающий мир. В какой-то мере я уподобляюсь им и пробую наделить душой важные для меня вещи и события. Поэтому я вкладываю душу (в означенном и переносном смысле!) в марафонский бег отдельного человека и в любое массовое спортивное мероприятие, будь то местный агитационный пробег или грандиозный ММММ, в то, что люди пишут и говорят о беге, будь то отдельное любительское мнение, известная газета или маститый журнал, наконец, в любое другое событие, не связанное с бегом, но имеющее отношение к Человеку. Последнее невозможно перечислить, это – весь Мир. Если рассуждать более научно, то вроде понятно, что речь идет не непосредственно о душе, а о смысле, который мы вкладываем в любое событие. А этот смысл, в свою очередь-то и влияет на нашу душу. Сам же смысл складывается из отдельных признаков вещей или действий человека, подобно тому, как художник возьмет немного краски, нанесет на холст, а мы заявим, что в свою работу «он вложил душу». И сразу всем все становится понятно. Поэтому, разрешите, и я так буду говорить.

Итак, здесь, в этой истории я попробую немного рассказать о Душах отдельных людей, о душе журнала «Бег и Мы», о душе ММММ, о душе Москвы и, надеюсь, хотя бы несколько строк о душе Мира в целом. Это планы. Попытка реализации их перед вами…

ЧАСТЬ-1. СОВЕТ В МИТИНО

Если друг

        оказался вдруг

 И не друг, и не враг,

                а так;

 Если сразу не разберешь,

 Плох он или хорош, -

 Парня в горы тяни -

                рискни! -

 Не бросай одного

                его:

 Пусть он в связке в одной

                        с тобой -

 Там поймешь, кто такой.

Владимир Высоцкий

Минус сутки.

Москва. Митино.

На пределе слышимости радио рассылает по комнате убаюкивающие 4-х сорокалетних мужчин музыкальные звуки. Я уже почти заснул, зыбкая граница между явью и сном колышется во мне словно полупрозрачная занавесь, за которой тускнеют события прошедшего дня. На вокзале меня и Александра Задворного встретил Дмитрий Кируша, которого я по предварительной договоренности узнал по кроссовкам «Асикс» на ногах. По интернету мы с ним знакомы уже более полугода, но «живьем» встретились впервые. Внешне он оказался именно таким, каким я его и представлял – длинным, худым, даже поджарым, очень подвижным и гибким. Чуть позже он нам демонстрировал свои навыки из «хатха-йоги», чуть ли не узлом завязывая собственные ноги. – Да, такому чего не бегать, ему что марафон, что два – все по плечу, точнее по ногеJ - с нотками восхищения и зависти отметил я. Хотя, Владимир Постников, до сегодняшнего дня также знакомый лишь по интернету и появившийся в нашей компании к вечеру, высказал несколько противоположное мнение, теперь уже применительно ко мне. – Ты такой «кабанистый», что тебе то и надо бегать «соточки» (имея ввиду сверхмарафоны по 100 км). М-да, значит, и в самом деле внешне я выгляжу так? А я то все обижался на брата, который прицепил мне кличку «Толстый». И Дима и Володя единогласно признали, что в реальности я не похож на себя «виртуального». Но в чем, конкретно заключается эта непохожесть, сказать то ли не смогли, то ли не захотели, может, просто постеснялись, великодушно щадя мое самолюбие.

Я же без труда рассказал о собственном восприятии их живых воплощений. Правда, больше о Кируше, нежели о Постникове, поскольку последний, на мой взгляд, оказался редко цельной натурой, создающей почти тождественные образы во всех реальностях – фотографической, виртуально-письменной, живой. Что ж, вот еще один красивый в своей гармонии мировоззренчески-психологический результат беговой деятельности Владимира Постникова. В его основательности, взвешенности рассуждений, критичности к собственным высказываниям, глубокой внутренней скромности, сдержанности в оценках, силы и глубины мышления и вместе с тем гибкости и не закрепощенности проявляется настоящее, фактически почти не встречающееся сегодня такое человеческое качество как мудрость. Сила Владимира заключается в его особом видении проблем марафонского движения (и не только!), в умении поставить самые важные, самые актуальные вопросы, такие вопросы, которые бьют сразу в 10-ку. И, хотя на многие из них и сам Владимир не может дать ответов, факт постановки этих вопросов уже наталкивает на верный путь размышлений. Так я думал, глядя на узкое, по-марафонски высохшее лицо, на скромно спрятанные за стеклами очков умные голубые глаза и …молчал. Прямые светлые с заметной сединой волосы мудро призывали к сдержанности в словах и меня.

Еще до прихода Постникова между Задворным и Кирушей завязался горячий разговор, внешне смахивающий на ожесточенный спор, внутренне же демонстрирующий лишь степень эмоциональности каждого из собеседников. «Нашла коса на камень!» - мысленно улыбнулся я встрече 2-х выраженных на тот момент холериков, и в какой-то сладостной неге под шумный словесный водопад вздремнул часок-другой. Я давно подметил за собой странную особенность, что наиболее комфортно мне отдыхается, когда кто-то из близких мне людей занят какой-либо шумной деятельностью. Например, когда 7-летняя дочь с воодушевлением смотрит по видику мультфильм, я спокойно и умиротворенно забываюсь рядом на диване. Причем, мы оба наблюдаем похожие иллюзорные реальности: она – наяву, а я во сне, поскольку мой слух воспринимает все, что происходит на экране и передает подсознанию собственные не менее причудливые картинки. Как только фильм заканчивается – встревожено просыпаюсь: опять надо чем-то (новой игрой) или кем-то (за неимением других – только собой) ее занять. В этот раз я просыпаюсь от ключевого момента спора, когда в каком-то из журналов «Бег и Мы» обнаруживается конкретная статья, демонстрирующая позицию Кируши. – Вот, вот! – как флагом потрясает он журналом, страницы которого рассыпаются веером, развеваются словно полотнище на ветру.

Нависающий над маленьким Задворным длинно-худющий Кируша со своими костлявыми руками, острым гусиным носом, горящими глазами похож на средневековый персонаж, описанный Сервантесом. Живой Дмитрий в моих глазах совпадает с виртуальным двойником процентов на 70. Оставшиеся 30% заключаются лишь в степени выраженности тех качеств, которые демонстрировались в виртуальности. Человек-Суть или Железный Человек. Еще более железный, нежели я представлял. «Гвозди бы делать из таких людей!» - это о нем писал поэт. Теперь представьте, что значит «жить по СУТИ». Это - значит, быть если не выше, то вне условностей. Это – значит, жить глубинным внутренним миром, иногда настолько далеко отрешенным от реальности, что можно не обращать внимание на повседневные мелочи, на житейскую суету. Даже в доме Дмитрий поддерживает в порядке ровно столько жизненного пространства, сколько необходимо для его тела, а именно, два квадратных метра в зале, на котором расположился его любимый ковер. Большую часть времени нахождения в квартире этот удивительный человек находится на этом ковре: занимается физическими упражнениями, в позе лотоса обедает, читает, пишет, размышляет, подозреваю, что иногда и спит. Житие по СУТИ для него означает и общение по сути. Дипломатия для него не более как шелуха или мишура, которой при общении между людьми можно пренебречь. Если нельзя общаться по сути, то лучше никак. Поэтому для посторонних Дмитрий Кируша – неудобный человек. Их пугает его внешняя категоричность и внутренняя честность. Ему трудно соответствовать, поэтому, лучше держаться от него подальше. Между его внутренней реальностью и остальным миром находится достаточно выраженная дистанция, которая устраивает как окружающих, так и его самого, поскольку в какой-то мере защищает его тонкую чувствительную, даже ранимую натуру. И только очень поверхностным взглядом можно усмотреть в этой чувствительности некую слабость. Дмитрий во многом более сильный и смелый человек, нежели иные, например я. Не каждый решится назваться псевдонимом Goose. Но эта детская кличка отражает его суть, точнее, его облик, что для последовательного Димы одно и то же. Тем более, я бы, наверное, не решился не подать руки протягивающему человеку, даже врагу.

31 августа 2002 года, накануне проведения московского марафона Дмитрий Кируша не подал руки редактору журнала «Бег и Мы» Борису Прокопьеву. Для стороннего наблюдателя – вопиющее с точки зрения соблюдения приличий событие. Кто такой Кируша? И кто такой Прокопьев? Какой-то неизвестный бегун-любитель демонстративно подчеркивает неуважение очень известному и, наверное, авторитетному в легкоатлетических марафонских кругах в России и за рубежом издателю. Любитель-новичок только пару лет назад начал участвовать в официальных марафонских и сверхмарафонских соревнованиях, а матерый редактор посвятил марафону уже не первый десяток лет, сам преодолел более полусотни марафонских дистанций, как единственный издатель легкоатлетического журнала для любителей обрел заслуженное признание в беговой аудитории. «Слон и Моська»? Внешне – да, внутренне - ни в коем случае! Вроде обычный житейский конфликт, но для Дмитрия, его друзей, для меня точно он полон символизма и, думаю, в какой-то степени стал исходным пунктом сегодняшнего повествования. Но тогда, будучи в гостях у Дмитрия Кируши, я об этом еще не знал и просто с интересом слушал его историю.

История же такова. Весной этого года Кируша направил в редакцию журнала «Бег и Мы» статью о легенде, рассказывающей о первом марафонце Филиппидесе в надежде, что она заинтересует редактора и он, возможно, ее опубликует. Но, прошло несколько месяцев, статья так и не была опубликована, а несколько строк из нее без согласования с автором вдруг в последнем номере журнала оказались дословно скопированными в начальную заметку, подписанную Борисом Прокопьевым. Заочные запросы Кируши о прояснении ситуации ответа не имели (позже своими сомнениями он поделился и с друзьями). И вот при личной встрече читателя и редактора на ежегодном московском марафоне Кируша вместо руки подает Прокопьеву письмо с претензиями. Вот он момент истины! Для Кируши, и может быть, для Бориса Прокопьева, хотя он об этом тогда не знал, возможно, не подозревает и сейчас, и только внутри легкая тревога и растерянность – что-то не так. Зная эмоциональную чувствительность Дмитрия, можно было бы подумать, что в нем говорит детская обида на равнодушие редактора, на беспардонный плагиат. Нет, еще раз нет! Дмитрий решился на этот внешне некрасивый поступок только из желания привлечь внимание редактора к ПРОБЛЕМАМ журнала. Плагиат – очень частный случай, как раз именно та мелочь, на которую Дмитрий и не стал бы обращать внимания в другой ситуации. Но сейчас ситуация назрела настолько, что самая пора бросаться воевать с мельницами! Тонкий Кируша это почувствовал и уподобился Дон Кихоту, эксцентричность и «бессмысленность» поведения которого на самом деле полна глубокой идеи. Звонить в колокола, жечь костры, бить в набат – беда идет! Вот эта идея. И никакая цена для спасения от беды не является чрезмерной. Всего лишь не подал руки – но этим, словно схватил за грудки, потряс от всей души: «очнись Человек, опомнись, что ты делаешь»?!

Настолько ли осознавал свои действия сам Кируша? Возможно, и нет. Как он утверждает, руки не подал из опасения, что потом не хватит духу передать обвинительное письмо. Слишком эмоционально? Ситуативно – да. Другой бы на его месте спокойно поздоровался, а потом бы устно, глаза в глаза выяснил отношения. Вот только этого Другого не нашлось, а пожар уже полыхает вовсю, и кто знает, не окажется ли маленькое ведерце воды, принесенное Дмитрием, решающим в тушении огня.

- Вот, вот! – потрясает журналом Кируша. – Статья прислана одним человеком, а подписана Прокопьевым, а вот некоторые статьи вообще не подписаны, что по умолчанию подразумевают его же, тогда как имеют конкретных авторов. – Ну и что? – я открываю нешироко и лениво глаза и очень широко и сладко рот. Спалось в чужом доме на удивление спокойно и комфортно. И подливаю масла в огонь разговора, - главное – ЧТО написано, а КЕМ, не важно. В возмущении нос Димы становится еще более острым. Еще чуть-чуть и он меня заклюет насмерть. Преданный духу землячества Александр Задворный спешит отвлечь гнев на себя. – Да мне за счастье, что Борис вообще опубликовывает какую-либо заметку о саратовских пробегах. Ведь если я буду выставлять условия, то он вообще ничего не опубликует и читатели, российские любители бега не узнают о нас. – Вот-вот, монопольным правом единственного издателя Прокопьев и пользуется! – Кируша опять переключается на Задворного. Но Александра не так-то просто смутить. О Задворном смело можно сказать, что это очень опытный человек и весьма матерый марафонец. Завтрашний пробег для него – уже сотый. У себя на Родине в Саратове Задворный – беззаветный энтузиаст бегового движения, последние 5 лет, чуть ли не в единственном лице организует марафонские соревнования. На дипломатии взаимоотношений с различного рода чиновниками от спорта, «большими людьми», и самим Прокопьевым, с которым знаком с момента выпуска первого журнала, он если не стер зубы, то собаку точно съел. В Саратове Задворный является представителем и распространителем журнала «Бег и Мы». Полгода назад он и меня подписал на это издание. Поэтому очень уверенно Александр от имени подписчиков и себя лично приводит аргументы в пользу журнала. Впрочем, и Дмитрий полон контраргументов:

– Информационная поддержка журнала неоценима. Из него мы узнаем о всех беговых событиях в России, о состоявшихся соревнованиях, победителях, каких-то интересных случаях.

– Ну, далеко не обо всех соревнованиях упоминается в этом журнале, например уже несколько лет почти ничего нет о Королёвском марафоне, а ведь это 3-й по статусу Российский пробег после ММММ и Сибирского международного марафона.

– Ребята-марафонцы, которые не имеют возможности выезжать на соревнования в другие города, с нетерпением ожидают выхода свежего номера, чтобы через журнал как-то приобщиться к тому, что происходит в других местах, и когда он наконец-то оказывается в руках, в душе у них наступает праздник. Мысленно я присоединяюсь к Александру, поскольку сам был свидетелем подобного утверждения из уст саратовского марафонца Сергея Блажнова.

– Ну что там читать? – в открытой речи я оппонирую и Задворному и Блажнову, - Треть журнала отдана спонсорам и рекламодателям, еще одна треть - протоколам. Не слишком ли дорогое удовольствие для иллюстрированного цветного журнала, стоимостью 35 рублей?

– Любителям бега в провинции интересно читать и протоколы, например, очень любопытно, кто из местных бегунов каким финишировал – не сдается Задворный.

– Я человек новый в марафонском движении и просто скажу о своем впечатлении, - я уже давно встал с дивана и потихоньку вытесняю Кирушу с его любимого ковра. - Те старые журналы начала и середины 90-х годов, которые ты мне давал читать, были гораздо содержательнее и интереснее, нежели журналы последних 2-3 лет. Раньше была какая-то изюминка, можно сказать душа или идея, причем в каждом номере. А сейчас, что-то пропало. Журнал превратился в информбюллетень, ничего нового и полезного лично для себя, для собственной мысли из последних номеров я не извлекаю.

– Какая идея? О чем ты!? – когда Кируша начинает говорить и размахивать своими длинными всеобъемлющими руками, то, несмотря на свою тощесть, зримо становится в несколько раз больше, легко отвоевывает назад свои два квадратных метра, заставляя агрессора ретироваться обратно на диван. – Да взять хотя бы эту идею с паспортами марафонцев. В таком виде она уже давно себя изжила, превратившись в некую «совковую» карточку учета. Поначалу сей документ воодушевлял людей, а теперь они не знают, что с этим паспортом делать дальше. Вон на регистрации приезжий протягивает паспорт, на котором отмечены его достижения, несколько десятков марафонов, а с него все равно требуют медицинскую справку о здоровье. Тогда не понятно, зачем он нужен этот паспорт, коль по нему нельзя ни зарегистрироваться в качестве участника марафона, ни жениться в качестве супруга, ни съездить за границу в качестве туриста?

– Нет, ну паспорт просто греет душу, - не сдается Задворный. – Хотя, конечно, какие-то недостатки и с паспортами и в самом журнале есть. Сегодня, к примеру, слышал, как Прокопьев не дал очередного паспорта тому, кто не сдал предыдущий. Это он зря, все ж таки это только символ, а не юридический документ. Или другой пример, число саратовских подписчиков прокопьевского журнала на данный момент сократилось с 15 до 13 человек. Отказавшиеся от подписки мотивировали свои действия дороговизной журнала.

– Цена журнала только повод для отказа – добавляет Кируша. Если бы он был интересный, то дополнительные 5 -10 рублей у читателей бы нашлись.

Я замечаю, что аргументы «за» и «против» начинают повторяться, как говорится, пошли по кругу. К счастью, в это время в прихожую вваливается новый участник совещания в Митино, опытный марафонец и редактор сайта о нижегородском марафонском движении Владимир Постников и разговор получает более конструктивное продолжение. От житейского конфликта между простым любителем бега и авторитетным издателем он постепенно перешел на анализ проблем самого журнала «Бег и Мы», затем развился до рассмотрения проблем марафонского движения в целом, и, в частности завтрашнего пробега на главном марафонском старте страны. Четверо зрелых мужчин сидели за кухонным столом, запасались к предстоящему старту простой марафонской пищей и дегустировали любезно предложенный хозяином горячий глинтвейн. Чем обернется такое гостеприимство, Задворному предстояло узнать скоро, еще ночью, когда тот то и дело будет вскакивать с постели и искать в квартире места всем известные и не столь отдаленные. Впрочем, не скоро узнал это и я, а именно на следующий день, примерно между 15-м и 35-м километрами преодоления марафонской дистанции. А пока же, в последний день лета 2002 года, под ранние сумерки за окном, под звуки популярного московского радио «На семи холмах» мы наслаждались общением и внутренним единением.

Разглядывая лица с блестящими глазами уже немолодых, но по-юношески разгоряченных людей, я вдруг поймал себя на мысли, что мне в сорок лет очень и очень повезло. Так случилось, что друзей у меня немного – жизнь далеко разбросала одноклассников и однокашников. Как говорится, «иных уж нет, а те далече». Еще совсем недавно я твердо полагал, что в моем возрасте новыми друзьями не обзаводятся. В сорок лет люди смотрят на жизнь более зрело, прагматично, цинично, если хотите. Они уже не столь доверчивы и безусловны в отношениях к другим. Дружба же подразумевает безусловное доверие, т.е. доверие без предъявления доказательств или каких-то весомых аргументов. Наверное, настоящая любовь также аксиоматична и не терпит юношеского максимализма сродни тому, когда парень в качестве доказательства любви требует от девушки близости, а она – окольцевания. Когда Дима Кируша узнал о моем намерении приехать на ММММ-2002, он без грана сомнений предложил свое гостеприимство, причем, как я уверен, не высказал бы и тени удивления, если бы я приехал не с одним Задворным, а с целым выводком родственников или знакомых. Уже через 5 минут нашего реального общения мы подшучивали друг над другом и смеялись, будто в друзьях состояли много-много лет. Заметил бы Постников мое «кабанское» телосложение, если бы хотел держать дистанцию? Нет. А Задворный, в отличие от меня до этого дня не знакомый с собеседниками даже по интернету, сразу ввязался в словесные «баталии». А уж я то знаю его осторожность и недоверчивость. Значит, здесь в этой компании он тоже почувствовал себя комфортно и безопасно. Такое возможно только среди своих. Мы все, четверо сразу почувствовали взаимную симпатию и единение. И в спорах, скорее больше эпатировали, нежели имели действительные разногласия. Нам доставляло радость общение само по себе. Не знаю, как мои партнеры, я же иногда с удовольствием впитывал просто звуки их голосов, не всегда прислушиваясь к содержанию разговора.

Содержание же разговора было знаменательным. Я знаю это сейчас, задним (в надежде, более умным) числом, когда пишу эти строки. Оно касалось главных вопросов марафонского движения, где журнал «БиМ» с неоднозначной личностью редактора, предстоящий главный марафон страны были очень частными случаями. Скажу сильнее. В тот вечер четверо мужчин в обычном русском застольном разговоре решали судьбы Мира, России, Москвы, марафонского движения, журнала «БиМ», собственные судьбы. Именно в такой последовательности! Железный Дмитрий, Мудрый Владимир, Живучий Задворный, Наблюдательный Автор – все мы одна команда, которая общими усилиями открыла некую истину. Она еще трудно выражаема в словах, она еще зыбка в представлении, почти неуловима в мышлении, но она уже родилась. И это главное. – Я, наконец-то понял! – просветленно сказал Задворный. Остальные промолчали, но, наверняка почувствовали то же самое. Именно, несгибаемость Дмитрия, его решимость пойти на конфликт, именно сдержанность, взвешенность Владимира, именно эмоциональный напор Задворного помогли найти ответ. Да, мы нашли ответ пока на примере журнала, но этот случай в нашем сознании проливал свет и на все остальное. Речь шла ни о большем и не меньшем, чем о Душе журнала, Духе ММММ, душе столицы и Душе Мира. Это я утверждаю сейчас, задним числом, несколько абстрагировавшись от тех событий, а значит, получив более высокую (возвышенную!) точку зрения, расширив горизонт рассуждения до судеб всего человечества. Тогда же мы просто разговаривали, мало задумываясь о том, насколько наш разговор важен кому бы то ни было, кроме нас.

- Я, к примеру до сих пор не знаю, зачем я бегаю, и ты, написавший обо мне целый очерк, не знаешь этого! – тычет в меня пальцем Александр Задворный, которого накал разговора довел наконец-то до постановки самых главных вопросов бытия и бегания.

- Я пока не могу доказать это, но ответ уже знаю! – твердо отвечаю я. – Более того, его чувствуешь и ты и все мы, иначе бы никто из нас не бегал. Наши сердца знают верный ответ, хотя рассудок и не может выразить его словами. Мне тоже трудно это сделать, но, думаю, что ты бегаешь, мы все бегаем по потребности, велению Души с целью ее же совершенствования, т.е. познания и делания! И всё, что совершается в этой связи, а именно действия, поступки отдельного марафонца, деятельность целого марафонского журнала, деятельность огромного мероприятия подобно ММММ, жизнедеятельность провинциального города, столицы, страны, Мира в целом – все осуществляется с единственной целью – РАБОТА ДУШИ. Да, сейчас я пока не могу выстроить логическую или интуитивную доказательную цепочку этого тезиса, я даже не могу знать, насколько корректно и правильно звучит сама фраза РАБОТА ДУШИ, может быть надо сказать «над душой» или «в душе», но я твердо убежден, что ЭТО именно внутренняя работа каждого человека над самим собой, над собственной душой.

- Что же касается журнала «Бег и Мы», то, на мой взгляд, журнал умер! И это произошло не сейчас, а несколько лет назад, когда он потерял душу. – Ну, может быть, нам надо как-то собраться и рассказать обо всем самому БП (Борис Прокопьев)? – предложил кто-то из нас? – Нет! – я резок, как никогда. – Неужели вы полагаете, что в одном разговоре можно «просветить» заблудшего редактора, когда его мировоззрение складывалось годами, когда он перестал писать о том же Королевском марафоне уже несколько лет назад? Здесь уже нужна чуть ли не стационарная психотерапия. И то, я не уверен в положительном результате. Посмотрите на последние журналы – это коммерческие рекламные буклеты, где треть объема идет на погашение спонсорства (кроссовок «Асикс», к примеру), еще одна треть недешевого места занимают необязательные протоколы. И одна треть отдана на освещение тех или иных событий в мире марафонского движения. Он, что? Не читал Ленина? Вроде наш ровесник и должен был проходить идеологическую учебу и знать ответы на вопросы типа «зачем России необходимо печатное издание». – Да, душа у журнала исчезла – корректирует мое мнение Постников, - но сам журнал еще живет, как-то помогает любителям бега и, возможно есть надежда, что душа вернется. И вообще, надо более четко отделять личность редактора от самого журнала, личность чиновников-организаторов ММММ от самого соревнования и сразу станет ясно, что все мы люди, все мы можем заблуждаться, ошибаться, лишь бы это не сказывалось на наших творениях, будь то журнал или просто бег.

На окраине Москвы, в бывшей деревеньке Митино, в закупоренной бетонной коробке, окутанной дымом с пожарищ окрестных лесов сидели четверо сорокалетних мужчин и держали совет: как жить, как бегать, что писать, о чем думать. На завтра им предстояло очередное испытание и они еще не знали, каковым оно станет для них. Они просто и привычно к нему готовились.

– Зачем ты пришиваешь номер, а не прикалываешь его булавками? – удивляется Задворный. Я не отвечаю. Сказать, что для меня это ритуал сосредоточения перед испытанием – боюсь сглазить. Сам же представил русских солдат, готовящихся к сражению у маленькой деревни Бородино. Они аккуратно штопали свежевыстиранные белые рубахи…

перейти к части-2 «Генеральное сражение»

дневник

главная