День пятый -4 мая 2004г.

Снова за плечами рюкзак. Радует отсутствие дождя. Обильная роса во дворе гостиницы предвещает жаркую погоду. Не радует обоженная кожа на ногах. Натягиваю на них единственное трико. На тело – проверенную толстовку. На голову – капюшон с банданой. Все – на борьбу с солнцем! После плотного завтрака примерно в 7 утра мы покидаем Новые Бурасы. На выезде автозаправка с камазами, утренние шофера с папиросками в губах, и крутой километровый тягун в качестве разминки для троицы бегунов. Как обычно разбегаюсь очень медленно, ребята отрываются все дальше и дальше. Я не беспокоюсь, впрочем, они тоже. Через пяток километров догоню. А пока утреннее одиночество приятнее. На перевале бросаю последний взгляд на Новые Бурасы. Село большое красивое, лежит в котловине между гор. Основано Екатериной Великой в 1777 году. Нынешние семь тысяч жителей на мой взгляд обслуживают жизнь саратовской элиты в многочисленных новобурасских особняках, которые как красавцы- лайнеры плывут по зеленому морю садов, боров, окраинного леса. Я прощаюсь с землей и водой. Здесь исток реки Медведицы, по которой наш маршрут начался еще в Аткарске и продолжился в Петровске. Альтернативным названием этой истории могло бы быть «Путешествие по Медведице».

Открывающаяся панорама за перевалом еще краше. Долгий спуск в долину меж лесистых гор напоминает кавказский пейзаж. Такая же свежая зелень на склонах, пронзительный воздух (это здесь – в Саратовской-то области!), на горизонте в тридцать километров вместо воды – серая дымка полей. С утра машин мало, хотя трасса по внешнему виду чуть ли не федеральная – широченная синяя гладкая как стекло полоса. Возможно, пробегаю самый красивый участок многодневки. Впитываю, вдыхаю, заряжаюсь.

Спустя час пробегаем Тепловку – продолжение Новых Бурас – красоты в архитектуре и ландшафте не меньше. – Вот где жить-то! – восхищенно протягиваю я. – Коммунизм, он только для избранных, к которым мы не относимся, - отрезвляет меня Блажнов. – А ты думал, тут взлетную полосу вместо дороги построили, чтобы ты по ней бегал? – подначивает и Задворный. Возразить мне нечего. Разве удивишь подмосковных жителей целыми поселками дворцов, парков и прудов столичной элиты? Нам повезло больше – нам разрешают существовать (сейчас – бежать) рядом, не прячась за заборами и шлагбаумами. Я задаюсь вопросом, почему именно здесь? Для жизни есть много более или менее красивых мест. А уж землищи и простора в Саратовской области хватит на всех. Ответ приходит по географической аналогии. Самым престижным, дорогим и красивым районом Саратова было и остается Октябрьское ущелье, по которому я пробегаю почти каждые выходные. Кстати, здесь тебе и шлагбаум, и забор, и, в качестве швейцаров, милиция. Ущелье расположено лицом на юг - юго-восток, что защищает его от холодных северных ветров и промозглых западных. Внутри – особый микроклимат, человеческой природе явно комфортный. Издавна здесь находится санаторий, выстроенный в старинном стиле, хоть кино снимай, почему-то без толп отдыхающих. Здесь же и пристанище не просто крутых, а самых крутых саратовских бонз. Если посмотреть на карту, то заметно, что ущелье, спускающееся от Новых Бурас и в самой широкой части поглотившее Тепловку, ориентировано аналогичным образом – на юг, юго-восток. – Губернатор даже хотел построить здесь лыжный курорт, - подчеркивает близкий к чиновничьим кругам Задворный. Я смотрю на склоны – метров двести перепада высоты может и наберется. Мне, ни разу не стоявшему на горных лыжах, должно хватить. Но хватит ли это опытным любителям, к коим вроде относят и самого президента? – Затейник, однако, наш губернатор – строить снежную базу в месте, где снег лежит три месяца в году, да и то не каждую зиму, – подытоживает наши рассуждения Блажнов.

Вскоре Тепловка со смешением чувств от божественной данной для всех красоты и ее узкосословным использованием остаются позади. Впереди двадцать километров почти прямого, если смотреть сверху, тянущегося строго на юг асфальтированного пути. Вид сбоку или профиль, как говорит геодезисты, не такой прямой. Вернее, он совсем не прямой, а волнообразный. Низ синусоиды это обязательно вода и почти всегда обитание человека. Верх – перевал, самая высокая точка местности диаметром примерно в десяток километров. Высотный перепад около сотни-двух метров – конечно, не Кавказ, и не Новобурасские холмы, но для ног тоже чувствительно. А мне даже приятно – цель хорошо видна, единоборство с вершиной наглядно, соскучившимся на равнине ногам – занятие. И не только физическое, но и интеллектуальное. Шучу? Нисколько. Удивительно, но факт - ногами можно изучать географическую науку. Три дня назад я бежал в западном направлении и обратил внимание, что из населенных пунктов дорога поднимается вверх более круто, нежели с перевала спускается к ним. Теперь до меня дошло. За миллионы лет вращение земли и течение вод сделали восточные склоны всякого рельефа более крутыми. – А ведь так можно определять стороны света, - подумал я, - в будущей кругосветке весьма полезное умение. Правда, оно касается только направления, параллельного экватору. Как применить его к меридиональному – я пока не знаю.

– Попить бы, перекусить бы, - прерывает мои размышления Блажнов. Я делаю вывод, что начался подъем. Предложения загрузить себя едой или освободиться от ее остатков поступают от Сергея именно в эти моменты. Я смотрю на часы и на дорогу. Ищу ориентиры-поводы для беговой паузы. Тормозить просто посреди шоссе, как я заметил, неинтересно. Приятнее добежать до какой-нибудь намеченной позиции или времени, остановкой вознаградив себя за достижение цели. Так..., тягун продолжается еще метров сто. Маловато. На перегибе горизонт открывает обзор плато и километровый столб. - Вот – достойная цель, - выдыхает Задворный – он тоже рад отдохнуть.

Добегаем до столба, впереди в низине обнаруживаем подковообразный оцинкованный козырек автобусной остановки, поодаль – несколько дворов. Еще лучше – и тень и тишь. Бежим дальше.Блажнов любит спуски, накатывает на них, будто на лыжах – шаг широкий, стелящийся, летящий. Странно, ведь Сергей более легкий, нежели мы с Задворным, а на спуске всегда наверстывает подъемные отставания. Может, школьная физика виновата? Сердцем я так никогда и не принял факта, что в вакуумной колбе и свинец и перышко падают одинаково. Наконец, ровно в 9 утра возле Воронцовки устраиваем 2-й завтрак. С вечера продуктов осталось много, старательно подчищаем. Основные мотивы гурманов - для меня – облегчить рюкзак, для Задворного – вкусно поесть, для Блажнова – подольше отдохнуть. Три цели в полчаса реализованы, фотографируюсь у экзотического для меня колодца-журавля («пить нельзя!» – не то дед кричит, не то повозка под ним скрипит), мимо полуразвалившихся домишек с надписями «пр..даётся» отправляемся дальше. На пригорке за деревушкой кладбище – заметно больше, чем домов в деревне, видно, раньше житие здесь процветало. – Скоро последних туда отнесут, - кивая головой в сторону деда, говорит Задворный. – Из земли вышли, в землю и уйдут, - ставит философскую точку Блажнов. – Зона отчуждения, - думаю я, представляя всего лишь в десяти километрах позади рай Тепловки.

Через реку Чардым и село Аряш, что слева в полукилометре, прокатываем не останавливаясь. Надо соблюдать график, согласно которому в Радищево мы должны быть в 11 часов. Пока все получается. В придорожном магазине заправляемся сладкой и соленой водичкой, на ступеньках, почти прилепившегося к шоссе дома, делаем десятиминутный привал. Тень, вода, отдохновение. Через километр после Радищево поворот налево – новенькая дорога на Тарханы, которая на карте показана, как строящаяся. Так и есть. Шоссе проложено лишь на пару километров до демонстрирующего достаток хутора-особняка, дальше – размытая дождями грунтовка. По ней – пешком, бегом - и скользко и мокро. Скоро на горизонте появляются станционные строения, возле которых мы оказываемся в полдень - точно по расписанию. Дальше дорога неизвестна. Загодя я договорился со знакомыми из Шевыревки (что по соседству с Тарханами) об обеденном перерыве, на который мы остановимся у них. Шевыревка – село большое, минут двадцать рыщем по нему в поисках хозяев. Нас не «девятеро», а только трое, но своим поведением мы мало отличаемся от описанных Толкиеном персонажей «Властелина кольца». – Заправка, Боковка, Шалита, – выдыхает прохожим поисковые приметы существо в капюшоне – в нем мое мокрое лицо, горящие глаза. Они не пугаются и не удивляются, охотно указывают путь. Мы делаем поправку на сельское понимание «близко» и через пару километров от переезда, но с возвратом назад находим искомое- шпалы, огораживающие участок и типовой кирпичный дом. Семья Шалита благодаря своей фамилии хорошо известна в Шевыревке и Тарханах. Оба работают на железнодорожной станции, которая кормит практически все местное население. Женя – бригадир, отвечающий за благосостояние семи километров дороги. Наташа – не то оператор, не то диспетчер. 12-летний сын Пашка – школьник и помощник. По совместительству по будням Шалита ведут домашнее хозяйство, а по выходным принимают гостей, в основном моего соседа по площадке Лёню Ковалева, который нас и познакомил. Сегодня нас принимает одна хозяйка, глава - работает. Хозяйство с достатком – коровы, свиньи, куры, большой огород и небольшой фруктовый сад. На троих места в доме много, выделен даже концертный зал с караоке, под которое я с удовольствием спел несколько песен, пока Блажнов и Задворный ублажали хозяйку рассказом о саратовской кругосветке. Я свой рассказ решил оставить до написания этой истории. Не устаю поражаться сельскому гостеприимству – наверное, отвык. Наташа накрыла на стол, будто свадебные гости собрались, даже вино выставила. От последнего мы благоразумно отказываемся, а вот щи, картошку с мясом, уплетаем за обе щеки. Я с вожделением смотрю на огуречный рассол, Наташа, смеясь, спаивает мне половину трехлитровой банки. А затем все это я запиваю холодным, только что из погреба вишневым компотом. Организм, как губка готов впитывать что угодно. Живот раздулся до барабанного состояния и только после этого слегка успокоился.

Сожалея, что блаженство столь скоротечно, без пятнадцати два мы поспешили обратно на переезд – к двум часам из Саратова ожидалась электричка с группой встречающих коллег-марафонцев. Вот и делегация – два существа – живой, улыбающийся, молодой Олег Овсянников и его стальной, стойкий друг – велосипед, куда мы загрузили свои рюкзаки. Мы рады сопровождению – Олег тащит наш багаж рюкзачный и загружается словесным. Ему не привыкать быть объектом излияния Блажнова и воспитания Задворного. Олегу 28 лет, стройный, поджарый, рыжий – сын саратовского марафонского полка. Под руководством Задворного он пробежал свой первый марафон, кто-то из марафонцев-протеже устроил его на работу, в этой же среде нашел себе жену Наташу, которая к свадьбе тоже пробежала марафон. Да и сама свадьба проводилась на бегу: невеста в фате, жених в бабочке, оба в кроссовках – впереди, за ними полсотни бегущих гостей. Музыканты бежать отказались, пришлось везти на открытом грузовике.

От железнодорожного переезда в Шевыревке до окраины Саратова под названием «6-й квартал» 30 километров. Первый послеобеденный час бежать тяжеловато – все ж таки гостеприимство было с размахом – по-русски. Я спохватываюсь, совсем вылетело из головы, что надо было сфотографироваться. Мне стыдно. Где не надо – щелкал, а где надо – забывал. Горе-журналист. Фотоаппарат с остатками пленки вручаю Олегу, инструктирую потратить по дороге всю, оставить пару кадров на финиш. Теперь двигаемся вчетвером, трое на своих, один на стальных ногах. До Клещевки, где планируется первая остановка – 15 километров. Главное приключение участка – мое пищеварение. Рассол и компот не смогли договориться о мирном сосуществовании в желудке и в виде гремучей смеси стали рваться на волю. Озираюсь по сторонам, как назло голый участок. Ближайшие лесопосадки метров через восемьсот приличного тягунка. Делаю ускорение, метров через тридцать вспоминаю, что гигиенические салфетки остались в рюкзаке, тот – на велосипеде, кричу ребятам, чтоб пособили найти, сам рвусь вперед. «Дотянем до леса…» - напеваю фразу и со скоростью 4 минуты на километр делаю финишный спурт. Вдруг позади шлепанье, прерывистое дыхание, оборачиваюсь - Блажновский оскал, в кулаке заветная бумажка. В трехстах метрах позади по земле катаются Задворный с Овсянниковым… Наверное, здесь надо сделать паузу… Чтобы читатель смог представить. Я полагал, что пока бегу, Олег легко догонит меня – он же на велосипеде и совсем упустил из виду, что в гору на нем не больно-то разгонишься. Это надо было видеть! Сначала от группы бегунов отрывается один – тот, что в бедуинском прикиде (не забывайте, что на мне капюшон с банданой). Вдогонку за ним пускается велосипедист, бесполезно подергавшись метров пятьдесят, машет рукой, останавливается. В погоню за бедуином пускается третий участник – худой с седой бородой мужиченка, в руке в качестве эстафетной палочки синяя туалетная бумажка. Преследователь вдруг демонстрирует недюжинную прыть и достает первого. Вот это финиш! Вплоть до Саратова ребята еще не раз вспоминали обрисованный эпизод, держась при этом почему-то за животы. Я полагал, что проблема живота была только моей.

Пробегаем через Клещевку. Когда-то дорога на Саратов шла через село, теперь трассу пустили в обход. Старое шоссе превратилось в уютную, свободную от машин аллею с густо заросшей обочиной – березы, кустарники черемухи, сирени – все только наливается молодой листвой и цветеньем. Приятное место для прогулки местных жителей. Прогуливаемся и мы, на ходу перекусываем и пьем. Точнее едят ребята, я лишь пью, да и то не компот, которым в избытке снабдила нас гостеприимная Шевыревская хозяйка, а родниковую воду, привезенную Олегом из Саратова. Там, где аллея выходит на главную дорогу, становимся свидетелями ДТП: на наших глазах один молодой «жигуль» слегка ударил своего собрата, того, что постарше. У первого подбит глаз, т.е. фара, у второго – задница, т.е. багажник. Результатов семейной ссоры мы не дожидаемся, бежим дальше. Оставшиеся до города 15 километров сильно загружены транспортом. Воздух тяжелый от выхлопных газов и жаркий от солнца. В утренний Новобурасский комфорт верится с трудом. Двигаемся все медленнее. Нас начинает задерживать подуставший Задворный. Мы с Блажновым за эти дни как-то втянулись в беговой режим, а для Александра сегодняшние 70 километров – большое испытание. После перенесенной операции почти полгода он не бегал, что не могло не сказаться на уровне подготовки. Сначала я полагал, что мы финишируем в Саратове в пять дня, потом, в шесть, а теперь, глядя на Задворного, думаю - до семи бы успеть.

Чу, навстречу, в придорожной дымке накатывает коллега, уж, не из наших ли? Точно. Александр Кудрин собственной персоной. Более или менее близко я познакомился с ним пару лет назад, когда в честь своего 60-летия тот устроил пробег в лесу, где шестикилометровую трассу подготовил собственными руками. – Вот ведь неистовый мужик! – думал я тогда, с завистью глядя на аполлоновское телосложение – зрелый возраст выдавало только задубевшее лицо, да отсутствие зубов в улыбающемся рту. Мне бы такое здоровье и беговые результаты. А бегает Кудрин куда лучше меня и многих марафонцев. Кудрин встречает нас после работы (в 62 года вкалывает грузчиком!), пробежав из заводского р-на Саратова не то 20, не то 30 километров. Приветственные крики, объятия, рукопожатия. – Молодцы! – хвалит он нас, - такое мероприятие провернули. Он хорошо понимает нас, поскольку один из немногих саратовских марафонцев, стабильно преодолевающих сверхдлинные дистанции в 70-100 километров. Время от времени он названивает мне и предлагает пробежаться по областным полям километров так восемьдесят. До сих пор я отказывался. Теперь Кудрин надеется снова уговорить меня. В принципе я не возражаю и думаю, что скоро созрею.

До города 5 километров. Развязка Окружной дороги не достроена, но крупные каменные буквы С А Р А Т О В хорошо заметны. На их фоне фотографируемся и прощаемся с Кудриным. Ему надо по Окружной – так не то ближе, не то удобнее, если есть удобство в предстоящих 30 километрах. Задворный совсем плох – лицо бледное, глаза воспаленные, дыхание прерывистое. Но подъезжать на попутке упрямо не желает. Я советую Саше идти пешком – не результатом единым жив человек, а еще здравым смыслом. Путешествие фактически закончено, а часом раньше или позже – значения не имеет. На предложение Олега доехать на велосипеде Саша только усмехается – Так я еще как-то держусь на ногах, а с велосипедом точно упаду – если не под колеса, то на асфальт. Шестичасовой Саратов прячет огромное застроенное пространство в дымке. Последний пригорок перед финишем. Внизу в качестве городских ворот площадь, заглатывающая и выплевывающая автомобили, две похожих на крепостные башенки многоэтажки, суета столпившихся у автобусов прохожих, нелепое морганье светофоров. Вы когда-нибудь ныряли в холодную воду? Помните чувства собранности, сосредоточенности, возникающие перед прыжком? Все мысли прочь, все чувства прочь – телом как ножом разрезать водяную плоть, обжечься, вздрогнуть от ледяных объятий, быстрее устремиться к берегу, как последнему пристанищу жизни. И только очутившись на теплой ласковой земле, расслабиться и оглянуться. Город, как болото, готов затянуть нас в ледяной водоворот. Все красоты бегового путешествия меркнут перед этой неживой силой. Чтобы выплыть, надо биться, крутиться, забываться. Город не прощает созерцания. Как-то он встретит тех, кто посмел бросить ему вызов, вырвавшись за его пределы? Как он отреагирует на попытку ткнуть его в зеркало правды, познать его сущность?

Последний километр финишируем бегом, точку ставим фотографией на фоне башенок-домов 6-го квартала. Время 18.30.

- Здорово, мужики! – слышим от обочины приветствие одного из собравшихся в кружок дальнобойщиков, - я вас видел еще утром в Новых Бурасах. Вы оттуда что, пешком?

- И пешком и бегом, главное – на своих двоих, - наш ответ усталый и гордый.

- Вот это да! Не перевелись еще на Руси Богатыри!

Внимание и признание приятно. Может и правда, пока в мир будут приходить такие люди, как мы, жизнь на Земле будет иметь хоть какой-то смысл, проблемы будут разрешаться, а завтрашний день приносить надежду на счастье? Ольсен, Коротков, Терин, все бегающие люди – разве не в поисках счастья двигаются они по планете?

Саратов, 16 июня 2004 г.